Наташин блогЛичный Наташин дневничок…

Причин для страха немало.

В связи с рваным ритмом естественного прироста населения, т.н. «демографическими ямами», которым мы обязаны столь щедрому на войны и революции XX веку, вопрос содержания стариков остается самым больным вопросом современной экономической системы.

Если в плановой экономике необходимость содержать пенсионеров автоматически означала, что экономически активное население берет эту обязанность на себя, то при либеральном капитализме, который мы столь «успешно» строим последние 20 лет, считается, что пенсия – личное дело каждого. И вот переключение с одной системы на другую никак не произойдет. Причин для этого множество.

Во-первых, психологическая: российские граждане совершенно не готовы делать накопления и управлять своими вкладами. Они не имеют ни соответствующих знаний, ни желания, подозревая, что их непременно "надурят". Платить брокерам россияне не хотят, потому что брокеры тоже могут "надурить".

Поэтому лучший вид накоплений – это недвижимость и предметы, которые с легкостью можно конвертировать в наличные: автомобили, золотые украшения, иностранная валюта (что, впрочем, тоже наличные).

Если внимательно изучить статистику состава капиталов российских банков, легко убедиться в истинности утверждения об отсутствии накоплений у среднего россиянина, что также подрывает веру в стабильность банков, что, в свою очередь, ведет к страху делать накопления, особенно в банках.

Это такой классический уроборос – змея, пожирающая свой хвост.

Во-вторых, никто толком не знает структуры занятости. Чтобы понять, из чего складывается пенсия, необходимо владеть полной информацией о структуре рынка труда: сколько человек самозанятых, сколько человек и какой профессии зарабатывают среднюю зарплату по отрасли, какие отрасли наиболее перспективны в смысле роста занятости, а какие – нет, какова текучка в тех или иных отраслях, как идет смена поколений в разных отраслях... Эти вопросы, если и изучаются кем-то, то точно не государством.

В-третьих, отсутствуют механизмы работы с профсоюзами, да что там, отсутствуют сами профсоюзы, как независимые участники рынка труда. У рабочих и представителей работников умственного труда нет выразителей мнений большинства.

Следовательно, их мнения никто не слышит, ведь мнением нескольких высокопоставленных или знаменитых представителей профессии всегда можно пренебречь, за ними не стоит угроза забастовки или стачки.

Кроме того, работники бюджетной сферы, которых миллионы, начиная с солдат и офицеров, вообще остаются безгласными и безвольными: государство, как работодатель, не настроено выслушивать протесты против принимаемых решений.

В таких условиях принимаемая пенсионная реформа не просто не будет работать, она прямо-таки обречена на провал, поскольку рождается в мертвящей атмосфере кабинетных теоретиков, перед которыми стоит только один вопрос дефицита пенсионного фонда в связи с увеличением количества пенсионеров и сокращением числа работающих.

Предыдущий вариант реформы, обязанный своим сумеречным существованием Александру Починку, был широко разрекламирован в СМИ, после чего пошла череда банкротств негосударственных пенсионных фондов, закрывшая тему альтернативных пенсионных фондов для подавляющей части населения. К одной прелюбопытной истории причастна и Ольга Голодец, которая сейчас, в ранге вице-премьера, разрабатывает новую пенсионную реформу. В бытность руководителем НПФ «Норильский никель», который в 2008 году делили между собой Прохоров и Потанин, Голодец инициировала изменение устава организации таким образом, чтобы ей лично досталась пожизненная пенсия в размере 200 тыс. рублей, а коллективу менеджеров – по 100 тыс. и выше. Понятное дело, что деньги эти должны браться из тех накоплений, что доверчиво несли в фонд работники ГМК «Норильский никель».

Нынешняя реформа, разработанная под началом этой женщины, отличается удивительным креативом. В заголовок вынесена формула «40-20-40-20». Это означает, что после 40 лет стажа с отчислениями размером в 20% от зарплаты, работник получает 40% своей средней зарплаты в течение 20 лет (т.н. срок дожития).

Если применить простейшую математику и обозначить средний возраст начала трудового стажа, например, в 23 года, то 40 лет спустя это будет 63 года, что выше пенсионного возраста, как для мужчин, так и для женщин.

Креативная реформа не включает таких интересных моментов, как срок декрета и отпуска по уходу за ребенком у женщин, не ясна судьба понятия «непрерывного стажа», непонятна судьба досрочных пенсий на вредных и опасных производствах.

Также, не вполне понятно, что делать тем счастливчикам, которые будут жить дольше 20 заявленных лет. И можно ли после окончания 20 послепенсионных лет назвать их счастливчиками.

И тем более неясен вопрос с отчислениями тех, кто свои положенные 20 лет не дожил (средняя продолжительность жизни в России отнюдь не превышает 80 лет, а средняя продолжительность жизни мужчин ниже даже сегодняшнего пенсионного порога в 60 лет).

Честно говоря, памятуя интересную историю с пенсиями в НПФ «Норильский никель», как-то трудно поверить, что Ольга Голодец, предлагая креативную формулу «40-20-40-20», учла интересы занятого населения, а не чиновников, которым поставлена задача разработать пенсионную реформу, и которым необходимо отчитаться о проделанной работе, несмотря на качество продукта.