Фаина Раневская. Случаи.Шутки.Афоризмы
от Natali | в категории Интересно, Светская хроника | 27-08-2011
0
ОТ ИЗДАТЕЛЯ
Фаина Георгиевна Раневская прожила долго -- 88 лет (родилась в 1896, а умерла в 1984 году).
Актриса, способная заменить собой всю труппу; философ с цигаркой, скандальная особа, язвительная дама с толстым голосом, страшно одинокая и ранимая душа... Гремучая смесь!
Она никогда не стесняла себя в выражениях.
Многие полагали, будто Раневская придумывала шутки, афоризмы, которые потом разлетались по Москве и двигались дальше.
На самом деле Фаине Георгиевне незачем было что-то сочинять. Ее остроумие сродни рефлексу -- оно непроизвольное.
ГЛАВА I
ЖИЗНЬ, ИЛИ ОПЫТ СО СМЕРТЕЛЬНЫМ ИСХОДОМ
"Душа - не жопа, высраться не может"
Шаляпин в передаче Раневской
Раневская выносила жестокие определения другим.
Определения, смахивающие на решение судебных инстанций.
Но не щадила и себя.
Настоящая фамилия Раневской -- Фельдман. Она была из весьма
состоятельной семьи. Когда Фаину Георгиевну попросили написать автобиографию, она начала так: "Я -- дочь небогатого нефтепромышленника..." Дальше дело не пошло.
В архиве Раневской осталась такая запись:
- "Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо -- не хочется. Хорошо -- неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания -- это богатство старости".
В юности, после революции, Раневская очень бедствовала и в трудный момент обратилась за помощью к одному из приятелей своего отца.
Тот ей сказал:
-- Дать дочери Фельдмана мало -- я не могу. А много--у меня уже нет...
-- Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова Прелестницу,
соблазняющую юного красавца. Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: "Шаги мой легче пуха, я умею скользить, как змея..." После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера. В публике смех, партнер, стеная, угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала себе слово уйти со сцены.
-- Белую лисицу, ставшую грязной, я самостоятельно выкрасила чернилами.
Высушив, решила украсить ею туалет, набросив лису на шею. Платье на мне было розовое, с претензией на элегантность. Когда я начала кокетливо беседовать с партнером в комедии "Глухонемой (партнером моим был актер Ечменев), он, увидев черную шею, чуть не потерял сознание. Лисица на мне непрестанно линяла. Публика веселилась при виде моей черной шеи, а с премьершей театра, сидевшей в ложе, бывшим моим педагогом, случилось нечто вроде истерики...
(это была П.Л.Вульф). И это был второй повод для меня уйти со сцены.
-- Знаете, -- вспоминала через полвека Раневская, -- когда я увидела
этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.
О своей жизни Фаина Георгиевна говорила:
-- Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы
жалобная книга -- "Судьба -- шлюха".
-- В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.
Как я завидую безмозглым!
-- Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант,
сделавший меня несчастной...
- Страшно грустна моя жизнь. А вы хотите, чтобы я воткнула в жопу куст сирени и делала перед вами стриптиз.
-- Я -- выкидыш Станиславского.
-- Я провинциальная актриса. Где я только ни служила! Только в городе Вездесранске не служила!..
В свое время именно Эйзенштейн дал застенчивой, заикающейся дебютантке, только появившейся на "Мосфильме", совет, который оказал значительное влияние на ее жизнь.
-- Фаина, -- сказал Эйзенштейн, -- ты погибнешь, если не научишься
требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится!
Вскоре Раневская продемонстрировала наставнику, что кое-чему научилась.
Узнав, что ее не утвердили на роль в "Иване Грозном", она пришла в негодование и на чей-то вопрос о съемках этого фильма крикнула:
-Лучше я буду продовать кожу с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!
Автору "Броненосца" незамедлительно донесли, и он отбил из
Алма-Аты восторженную телеграмму: "Как идет продажа?"
Я социальная психопатка. Комсомолка с веслом.
Вы мена можете пощупать в метро. Это я там стою, полусклонясь, в
упальной шапочке и медных трусиках, в которые все октябрята стремятся залезть. Я работаю в метро скульптурой. Меня отполировало такое количество лап, что даже великая проститутка Нана могла бы мне позавидовать.
-- Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала как комар.
-- Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.
Раневская вспоминала:
-- Ахматова мне говорила: "Вы великая актриса". И тут же добавляла: "Ну да, я великая артистка, и поэтому я ничего не играю, меня надо сдать в музей. Я не великая артистка, а великая жопа".
Долгие годы Раневская жила в Москве в Старопименовском переулке. Ее комната в большой коммунальной квартире упиралась окном в стену соседнего дома и даже в светлое время суток освещалась электричеством. Приходящим к ней впервые Фаина Георгиевна говорила:
-- Живу, как Диоген. Видите, днем с огнем!
Марии Мироновой она заявила:
-- Это не комната. Это сущий колодец. Я чувствую себя ведром, которое
туда опустили.
-- Но ведь так нельзя жить, Фаина.
-- А кто вам сказал, что это жизнь?
Миронова решительно направилась к окну. Подергала за ручку,
остановилась. Окно упиралось в глухую стену.
- Господи! У вас даже окно не открывается...
- По барышне говядина, по дерьму черепок...
Эта жуткая комната с застекленным эркером была свидетельницей исторических диалогов и абсурдных сцен. Однажды ночью сюда позвонил Эйзенштейн. И без того неестественно высокий голос режиссера звучал с болезненной пронзительностью:
-- Фаина! Послушай внимательно. Я только что из Кремля. Ты знаешь, что сказал о тебе Сталин?!
Это был один из тех знаменитых ночных просмотров, после которого
"вождь народов" произнес короткий спич:
-- Вот товарищ Жаров хороший актер, понаклеит усики, бакенбарды или нацепит бороду, и все равно сразу видно, что это Жаров. А вот Раневская ничего не наклеивает и все равно всегда разная...
-- Как вы живете? -- спросила как-то Ия Саввина Раневскую.
-- Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову,
-- ответила Фаина Георгиевна.
-- Фаина Георгиевна, как ваши дела?
-- Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей
жизнью -- повидло.
-- Как жизнь, Фаина Георгиевна?
-- Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был
марципанчик.
-- Жизнь -- это затяжной прыжок из п...зды в могилу.
-- Жизнь -- это небольшая прогулка перед вечным сном.
-- Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
-- Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют
соловьи.
-- Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: "Умерла от
отвращения".
-- Почему вы не пишете мемуаров?
-- Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем
некогда.
Раневская на вопрос, как она себя сегодня чувствует, ответила:
-- Отвратительные паспортные данные. Посмотрела в паспорт, увидела, в каком году я родилась, и только ахнула...
-- Паспорт человека -- это его несчастье, ибо человеку всегда должно
быть восемнадцать, а паспорт лишь напоминает, что ты можешь жить, как восемнадцатилетняя.
Раневская говорила:
-- Старость -- это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога,
когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман -- и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!
"Третий час ночи... Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги,
чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с П.Л. (Павлой
Леонтьевной Вульф).
Перерыла все бумаги, обшарила все карманы и не нашла ничего похожего на денежные знаки..." 48-й год, 30 мая.
(Из записной книжки народной артистки.)
Раневская с негодованием заявляет: -- Ох уж эти несносные журналисты!
Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности.
-- Старая харя не стала моей трагедией -- в 22 года я уже гримировалась старухой, и привыкла, и полюбила . старух моих в ролях. А недавно написала моей сверстнице: "Старухи, я любила вас, будьте бдительны!"
Книппер-Чехова, дивная старуха, однажды сказала мне: "Я начала душиться только в старости".
Старухи бывают ехидны, а к концу жизни бывают и стервы, и сплетницы, и негодяйки... Старухи, по моим наблюдениям, часто не обладают искусством быть старыми. А к старости надо добреть с утра до вечера!
-- Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год...
Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник -- домашний клозет.
-- Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.
-- Старость, -- говорила Раневская, -- это время, когда свечи на
именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.
-- Старость, это когда беспокоят не плохие сны, а плохая
действительность.
Раневская сказала Зиновию Паперному:
-- Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей... Боже, какая я старая!
-- Воспоминания -- это богатства старости.
-- Успех -- единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.
-- Спутник славы -- одиночество.
-- Одиночество как состояние не поддается лечению.
-- Когда у попрыгуньи болят ноги, она прыгает сидя.
-- Оптимизм -- это недостаток информации.
Подводя итоги, Раневская говорила: -- Я родилась недовыявленной и ухожу из жизни недопоказанной. Я недо...
-- У меня хватило ума прожить жизнь глупо.
-- Жизнь моя... Прожила около, все не удавалось. Как рыжий у ковра.
-- Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
-- Ничего кроме отчаянья от невозможности что-либо изменить в моей судьбе.